Книга: Зеркало наших печалей (Леметр Пьер); Азбука, 2021

Третий роман трилогии, и очень жалко прощаться со всеми героями. Трилогия условная: повествование идёт о девочке из первого романа спустя двадцать пять лет. На этот раз за окном уже не первая мировая война – пришла вторая мировая. Время другое, люди другие, но трагедии те же.

0    0

Последняя часть все-таки поувлекательнее, чем вторая,но и не такая интересная по задумке как первая. Но начинается достаточно бодро, какие-то моменты потом даже отмечаешь. Особой глубиной роман не отличается, сильных эмоций тоже не вызывает. За героев так не переживаешь, как за их предшественников из начала трилогии, а с середины книги, когда понимаешь, чем закончится, и вовсе становится скучно читать.

0    0

Знаки препинания имеют большое значение и сами по себе и в зависимости от места их постановки — смысл может поменяться полностью, как в хрестоматийном «Казнить нельзя помиловать».
Вот Пьер Леметр в своем последнем романе «Зеркало наших печалей» так «вовремя» поставил точку, что именно финал произвел на меня самое неизгладимое впечатление — герои книги вымышленные, бог с ними, но сам финал + эпилог тянут на... исторический факт? формирование общественного мнения? Вряд ли автор не понимал, что делает, особенно с учетом наших реалий.
Так что же меня так задело? Скажу честно, не персонажи и их судьбы, их много, но они второстепенны, живут своими проблемами, единственное, что их объединяет, это время — весна 1940 года, Вторая мировая война приходит на французскую землю.
С началом боевых действий на территории Франции выясняется, что армия к войне совершенно не готова. Беженцы из соседних стран, сами французы, солдаты, отбившиеся от своих разгромленных частей, — никто толком не знает, что происходит, но все куда-то едут, идут, пытаясь выжить во всеобщем хаосе. Официальные сводки с фронта исключительно позитивные, в духе «мы атакуем, враг бежит, победа будет за нами», письма с фронта и на фронт после цензуры напоминают ребусы, потому что в них почти все слова, в том числе и упоминания родственников, запрещены, под тем предлогом, что могут служить кодовыми обозначениями для противника.
ВНИМАНИЕ! Дальше спойлеры!
В финале все герои оказываются в небольшом провинциальном монастыре, где паству обездоленных возглавляет... липовый священник, этакий французский Остап Бендер, знающий примерно 400 способов относительно честного отъема денег и способный найти применение своим талантам в самых неожиданных ситуациях. Здесь же их настигают боши (немцы), которые... проверяют документы у обитателей и... отпускают всех, включая военнослужащих, на все четыре стороны. Дальше следует эпилог и краткий экскурс в будущее героев, где большинство из них жили более-менее долго и более-менее счастливо — открывали ресторан (июль 1940-го), женились (1941), заводили детей...
После такого финала складывается впечатление, что в этом произведении все самое страшное случилось с героями ДО немецкой оккупации, а после нее, если верить авторскому эпилогу, жизнь наладилась. И я бы ему, может быть, поверила, если бы не читала Ремарка, Зусака и многих других писателей, затрагивавших тему Второй мировой, и рассказывавших о жизни на оккупированных территориях и в самой Германии.
Знаки препинания — штука такая... все зависит от нюансов, поставил в другом месте и смысл сразу меняется.

0    0

Третья книга трилогии Пьера всё так же доставила кучу удовольствия от слога, от проведенного времени за ней. Повествование в этой части уже идет спустя двадцать пять лет, и было интересно наблюдать за персонажами , ставшими ещё взрослее. Что могу сказать насчет самого издания: прошита хорошо, бумага плотная, чернила от прикосновений не размазываются что очень хорошо, а обложка шикарная, так и радует глаз, стоя на полке.

0    0